Зимняя ночь

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

<1946>

Под ногами шуршали кленовые листья - желтые, багряные, коричневые с позолотой... Прохладное солнце лениво освещало кусты и деревья, прячась в полумраке аллей, изредка загораясь на каплях вчерашнего дождя и тонких паутинках. Таня медленно шла по парку, вдыхая сладковатый и влажный воздух... Пахло дождем, намокшей листвой, грибами... Октябрь неспешно входил в город, напоминая о себе утренней изморозью, карамельно-красной листвой рябин, блестящими каштанами, что с тихим стуком падали вдруг на асфальт и куда-то катились... Таня любила осень всегда, еще со школьных лет. А сейчас, когда возраст женщины приближался к зрелости, осень особенно гармонировала с душевным состоянием. Тихое, безмятежное настроение благополучия, ожидание отдыха и покоя... Женщина подставила ладонь, и в нее беззвучно упал пятиконечной звездочкой лист... Она вздохнула, восхищаясь увядающей красотой. На глаза набежали слезы... Осенью Таня часто грустила. Любовалась уходящим великолепием природы - и переводила взгляд на себя... Год-другой - и появятся седина, морщины, из миловидной женщины она потихоньку превратится в старуху... Жизнь уходит, а ведь Таня еще не успела насладиться всеми ее прелестями... Когда в последний раз ей признавались в любви? Носили на руках? Говорили, что она прекрасней всех на свете? Женщина усмехнулась, вспомнив мужа. Заботливый и хозяйственный, уже 16 лет они вместе. Муж ей достался замечательный. Без напоминания помогал по хозяйству: и тяжелые сумки с рынка принесет, и ремонт сделает в квартире, и на даче грядки вскопает. Никогда не выходя из ровного, спокойного настроения, Олег возился с детьми, помогал Славику делать уроки, забирал из садика Кристинку. Знал, когда детям нужно делать прививки или посетить стоматолога, какие спектакли идут в кукольном театре и какие ролики лучше покупать... В общем, это был идеальный муж и отец, многие женщины мечтают о таком. Но счастливый человек своего счастья не замечает... Вот и Таня часто вздыхала, глядя на себя в зеркало. Молодая еще, красивая, а муж словно и не замечает. Да, целует по привычке, но ни разу не скажет: "Танюша, ты чудесно выглядишь!", как говорил в первые годы брака. И цветы приносит традиционно - на день рожденья и восьмое марта... А подарки вообще не дарит, предпочитая вместо этого вручить жене круглую сумму: "Милая, купи сама то, что тебе хочется". Подруги завидовали Тане: семья - полная чаша! Муж не пьет, зарабатывает прилично, налево не ходит, детей обожает... А Тане было скучно, нестерпимо скучно... ей хотелось романтики, комплиментов, прогулок под луной и красивых сюрпризов... Наверно, поэтому взгляд ее из счастливого и безмятежного стал беспокойным, ищущим... Идя по улице, она оглядывала прохожих, сама не понимая, чего хочет... И вот однажды взгляд ее встретился с таким же ищущим, немного грустным и притягательным взглядом... - Любите осень? - спросил красивый мужчина. Таня смутилась, заметив, что до сих пор держит в руке кленовый листок. - Люблю, - призналась она. Так завязался разговор, знакомство произошло быстро и непринужденно. С восхищением Таня узнала, что ее новый знакомый, Арсений, - художник... Никогда еще она не общалась с творческими людьми, поэтому все приятно поражало: небрежный, артистический беспорядок в одежде, длинные вьющиеся волосы, изящные пальцы, мечтательный взгляд... даже имя - Арсений - было необычное, старинное и красивое. Таня улыбалась, слушая лестные комплименты, а сама незаметно стаскивала с пальца обручальное кольцо... Если художник узнает, что она замужем, то сразу потеряет интерес... А ей так хотелось немного побыть не тридцатипятилетней Татьяной, матерью двоих детей, а молодой и свободной Танюшей, открытой любым приключениям... Отметить знакомство они пошли в маленькое кафе. Таня была в восторге: художник нежно держал ее за руку, читал стихи, признавался, что никогда еще не встречал такой красивой и уверенной в себе женщины... - Вы прекрасны, - говорил он Тане. - Зрелая, женственная красота, спокойная уверенная грация... Золотые волосы, милая улыбка - и грусть осенняя в глазах... Таня смущалась, щеки розовели, глаза начинали блестеть. А художник говорил - о том, что зрелая женщина куда интереснее и красивее, чем неуклюжие молоденькие девушки. Что рисовать Таню было бы для него счастьем, в ее лице скрыты секреты осени, и разгадать их - его мечта... "Ах, какой мужчина, - думала Таня. - Так же, как я, любит красоту и замечает ее повсюду - в осеннем увядании природы, в маленьком листке, упавшем на ладонь, в узорчатых оконных решетках кафе...". Прощаясь, Арсений написал на салфетке свой адрес и вручил Татьяне ключ... Дома женщина долго не могла прийти в себя. Глаза светились: наконец нашелся мужчина, который заметил ее привлекательность, оценил по достоинству... Может, и портрет ее нарисует... А может - она смущенно улыбалась, представляя страстный поцелуй. О ключе, стыдливо спрятанном в косметичке между пудреницей и платочком, женщина старалась не думать... Таня любила мужа и вовсе не собиралась ему изменять. Хотя - зачем тогда она взяла ключ? Да, нужно пойти и вернуть его... Именно так она и поступит. Несмотря на мудрое решение, весь вечер Таня провела в заботах о себе. Приняла ванну, сделала маску для лица, маникюр и педикюр... Хотя кто увидит ее педикюр, если сейчас осень и на ногах закрытые туфли? Она хитрила сама с собой, когда утром вместо привычного и удобного хлопкового белья надела легкомысленное шелковое... "Я не собираюсь раздеваться, это просто чтобы чувствовать себя уверенно", - доказывала себе, а сама тайком присматривалась к отражению в зеркале: не слишком ли полные бедра, не пропала ли талия? Даже муж, обычно такой невнимательный, с удивлением отметил: - Ты сегодня выглядишь как-то особенно... Совещание важное на работе, что ли? Волнуешься? Она нервно усмехнулась и, пользуясь его невольной подсказкой, соврала: - Да, сегодня вернусь поздно, ты уж детей покорми... Муж, как обычно, поцеловал ее в дверях. Долго еще на щеке горел этот поцелуй. Тане было стыдно, что она обманывает Олега. Но в то же время она ликовала: свидание, у нее свидание, ее считают красивой и интересной! Отпросившись с работы, в полдень Таня дрожащей рукой открыла дверь квартиры Арсения... И разочарованно переступила порог: никто не встречал ее, не курился по квартире аромат восточных благовоний, не горели свечи, не ждала бутылка шампанского на изящно сервированном столике... Пыльно, темно, не прибрано. Холостяцкая квартира в худшем ее проявлении. Таня усмехнулась. Что же, она сделает Арсению сюрприз. Быстро проверив содержимое холодильника (ну да, так она и знала, - пусто!), Таня сбегала на рынок. Вскоре с кухни поползли заманчивые запахи - жарилось мясо, тушились со специями и травками овощи, в холодильнике охлаждалась бутылка игристого. Таня тем временем носилась по квартире с тряпкой. Протерла зеркала, смахнула пыль с многочисленных поверхностей, уставленных картинами, статуэтками, керамикой, кистями и разными неизвестными инструментами для рисования... Разбросанные тут и там принадлежности женского туалета, расчески и флаконы с духами она старалась не замечать. Не может быть, чтоб тут жила женщина, - только мужчине под силу создать подобный беспорядок! Знала бы Таня, как она ошибалась... Когда она, стоя не в самой красивой позе, отчищала прихожую от многодневной грязи, в дверях вдруг завозился ключ. Миг - и в квартиру вошла девушка. Тоненькая, хрупкая, длинноволосая и изящная, в прозрачном ярком наряде и кашемировой накидке, она с удивлением уставилась на Таню. Потом рассеянно кивнула и прямо в туфельках прошла по свежевымытому полу на кухню, где принялась беззастенчиво греметь крышками, заглядывая в кастрюли. Таня растерянно выпрямилась, схватившись за спину. Взглянула на себя в зеркало: растрепанная, вспотевшая, в подоткнутой юбке, босиком... Кажется, она слишком увлеклась и забыла, что пришла на свидание... Зазвонил телефон. Вздрогнув, Таня хотела поднять трубку, но девушка ее опередила. - Да. Привет! Сюрприз! Я вернулась раньше, конференцию отменили! - радостно сообщила она. - Смотрю, ты вовсю готовишься к моему возвращению... Твоя новая домработница шикарно готовит, тут такая вкуснятина! Чувствую, не дождусь тебя и съем все одна! Что? Какая домработница? Ну тетка такая толстая, лет сорока... Сгорая со стыда, Таня кое-как обулась, схватила сумочку и сбежала... Перескакивая через две ступеньки, она не смотрела под ноги, в глазах стояли слезы...Боже мой, как стыдно, как глупо! Сама не заметила, как прибежала в парк, опустилась на скамейку. Моросил дождик, и на безлюдных аллеях только ветер танцевал с листьями. Наблюдая, как срываются с веток и плавно кружатся в воздухе золотые кленовые звездочки, Таня медленно приходила в себя. Вытерла слезы, припудрилась - и рассмеялась, осознав всю нелепость и комичность ситуации. Боже мой, она ведь почти решилась изменить мужу. Видно, бог отвел... Уже стемнело, когда Таня открыла двери своей квартиры. Дом встретил ее аппетитным запахом жареной картошки, свистящим чайником, смехом детей. Муж помог снять пальто, принял из рук сумку, участливо спросил: - Что, устала? Давай, сделаю чай с мятой, сразу в себя придешь. Детей я покормил, не беспокойся... Таня благодарно взглянула на него. "Боже, что я наделала? Чуть не сгубила свое счастье", - думала она, переодеваясь. Без сил упала на диван перед телевизором. Привычный, милый домашний уют... Дочка подбежала с охапкой кленовых листьев, собранных днем на прогулке. Желтые, багряные, коричнево-золотистые, они пахли осенью и дождем... Подошел муж с чашкой чая. Сын Славик принес дневник, показать девятки с десятками. Таня пила душистый чай, отогревалась теплом и вниманием близких, и постепенно осенняя грусть в ее глазах уступала место спокойному, безмятежному счастью, не зависящему от времени года...